Были такими, как все

ИЗ СООБЩЕНИЯ СОВИНФОРМБЮРО ЗА 5 СЕНТЯБРЯ 1944 ГОДА

«...В первый период войны немцы возомнили себя завоевателями вселенной. Теперь эта спесь сбита с гитлеровцев. Красная Армия в оборонительных и наступательных боях перемолола основные кадры немецкой армии. Немецкие солдаты все больше и больше убеждаются в том, что Германия окончательно проиграла войну. Горе-завоевателям теперь «не до жиру, быть бы живу»... Земля горит под ногами фашистских разбойников».

.. .Услышав на рассвете 22 июня канонаду, Дануте Станелене подумала, что это маневры. Когда на Каунас упали бомбы, она побежала на работу, в типографию, и узнала что это война.

Каунас оккупировали на третий день. Эвакуации, как таковой, не было. Самолеты со свастикой даже не пикировали на вагоны с женщинами и детьми, их расстреливали в упор из пулеметов прямо на вокзале. Толпы потрясенных, еще не осознавших до конца происходящее людей, в ужасе и сумятице хлынули на восток.

Волна эта донесла Дануте до Ярославля. В селе Нелидовском она проработала до осени, не зная ни слова по-русски. Собственно, особых познаний и не требовалось, работа была знакомая: косили сено, доили коров, копали картошку.

Все это было привычно с детства. Мать умерла, оставив крошечного сына, когда Дануте было два года. Крепкое середняцкое хозяйство требовало немало забот, и отец вскоре женился еще раз. Дануте с самого утра помогала мачехе на кухне и в поле, нянчила детей, потом бежала в школу. Дед ее был сельским учителем, но самой ей удалось окончить только два класса — на большее времени не хватило. Учителя жалели ее, старались помочь. Записали даже в кружок художественной самодеятельности, но «на сцене» стыдно было показаться босиком и в полинявшем платьице, а новых мачеха не покупала.

— Поплакала я. уткнувшись в шею теленка, да и пошла, работать дальше, косить... Сводные братья совсем еще маленькие...

В Литве установилась Советская власть. Дануте решила идти в Каунас, чтобы найти работу и доучиться. Тем более что ее брату уже исполнилось 16 лет. Начала работать в типографии. А тут — война...

Жизнь в эвакуации давалась нелегко. Подруга немного знала по-польски и посылала ее: «Пойди попроси молока. Молока». Дануте бежала, шепча незнакомое слово, но по дороге забывала, и возвращалась, и опять бежала в деревню.

В Горьковской области формировалась Литовская дивизия. Первыми ушли туда мужчины, за ними потянулись женщины, и Дануте тоже. Кое-как добравшись до Горького, устроились на жиркомбинат, где варили мыло. Однажды, весной 1942 года, Дануте собрала свои немногие вещички и отправилась в часть.

— Много тогда приходило молоденьких девчонок, все требовали взять их в дивизию,— рассказывает генерал-майор Петронис.— Мы даже не пытались отговаривать, знали, что бесполезно. Распихивали куда могли.

А куда могли «распихать» Дануте? Образования никакого, значит, в санинструкторы нельзя. И ее направили туда, где она могла хоть как-то пригодиться,— в хозвзвод.

— Мне казалось, что я храбрая, что не подведу, но услышав в первый раз канонаду вблизи, потеряла сознание. Командир подходит, спрашивает: «Что с тобой?» «Ничего не понимаю — шепчу — что происходит?..» «Твое дело на войне какое? Иди на кухню, вози обед».

Она и возила, делая это так же добросовестно как все, за что бралась, и вместе с другими девушками спешила принести кашу в окопы еще горячей, и терла, мыла, скребла котелки, стараясь не думать о том, что сегодня обедов готовили меньше, чем вчера, а завтра будет меньше, чем сегодня. Однажды познакомилась с веселой поварихой у артиллеристов — Зиночкой, посмеялись вместе, поболтали. Зина была из-под Ионавы, а фамилия у нее была странная, нелитовская — Матушовене. Видно, муж ее был русский солдат или офицер Матушов или Матюшов (в литовском языке окончание «ене» означает, что женщина замужем), но тогда Дануте не пришло в голову спросить, а потом уже поздно было. Литовская дивизия приближалась к Курску.

В одном из боев погибла подруга Дануте, пулеметчица Эляна Сергеевайте. Дануте обратилась к командиру с просьбой перевести ее в пулеметчицы.

— Вы пошли в пулеметчицы потому, что погибла ваша подруга?

— Кормить некого стало, вот и пошла.

Зинаида Матушовене много раз просила перевести ее в противотанковую артиллерию, и каждый раз ей отказывали. Но теперь, накануне Орловско-Курской битвы, перевели в расчет сержанта Терентьева. А Дануте стала пулеметчицей во взводе старшего лейтенанта Владимира Ваписа.

— Вызывает меня как-то начальник строевой части,— вспоминает Валис — «Иди, старший лейтенант, принимай взвод. Командир погиб». Старшина вывел солдат, построил. Иду вдоль строя, знакомлюсь с ребятами и вижу, на левом фланге молоденький такой паренек, форма, как у всех — штаны, гимнастерка, а из-под пилотки волосы длинные. «А вы спрашиваю, кто такой?» «Младший сержант Станелене». Я только охнул про себя. Ну, думаю, пропал! Только бабы мне во взводе и не хватало. Теперь начнется: во время боя обмороки, между боями ширмочки...

Этим двум девушкам в 41-м году было по девятнадцать. Их военные судьбы во многом складывались, похоже, но только одна из них до Победы не дожила. Зинаида Матушовене воевала в противотанковой артиллерии.

Дануте Станелене, пулеметчица 167-го полка 16-й Литовской дивизии, живет сейчас в Вильнюсе. Она воспитывает пятерых внуков и меньше всего на свете хочет говорить о войне.

«Мы воевали, как все,— сказала она — И были такими, как все».

И началось. Утром, когда все на занятиях были, захожу в одну избу. Порядок идеальный, котелки, как новенькие, начищены, в ряд стоят. Ах, молодцы ребята! «Кто дежурит?» «Младший сержант Станелене». На второй, на третий день смотрю — нет ее на занятиях. «Где Станелене?» «Дежурит». Что за черт, думаю. Учиться стрелять ей надо, пулеметчица же. Оказалось, она и так стреляла лучше многих, ее подруга научила. Сергеевайте. А ребятам удобно, когда она дежурит, котелки за всю роту отмывала. Она будто двужильная была, Дануте. Ночью марш-бросок, идет наравне со всеми, свой автомат тащит. Под утро солдаты валятся, как убитые, а она печку растопит докрасна и стирает им гимнастерки.

— Ну как же не постирать? Они же братики... Жалко их — такие все молоденькие.

А самой тогда было двадцать лет. Для Дануте это не было работой (она с детства привыкла о ком-то заботиться), работа была — таскать пулемет.

То, что Дануте Юргевна рассказывала о войне, казалось будничным и неглавным. Кухня, стирка, гимнастерки... Главным было, как сообщали тогда сводки Совинформбюро. «уничтожение живой силы противни-ка», за что пулеметчица Станелене была награждена орденами солдатской Славы. Но об этом она говорить не хотела.

— Мы шли по снежной дороге, было холодно, и светило солнце. В снегу лежал мальчик, голубые глаза открыты, ветер треплет чуб, а ушанку со звездой почти занесло... Он был мой сверстник. И он был мертвый... Давайте я лучше расскажу, как мы катались на «максиме»...

Четыре женщины в Советском Союзе стали полными кавалерами ордена Славы. Одна из них — Дануте Юргевна.

5 июля 1943 года она прикрывала пулеметным огнем прорыв пехоты под Орлом. Прервалась связь, и она побежала с донесением сама. Ее обстреляли, ранили, но пакет она доставила. На обратном пути опять нарвалась на засаду, забросала фашистов гранатами и доползла до своих.

А в это время в нескольких километрах от нее, на широком поле, расчет сержанта Григория Терентьева отбивал одну за другой танковые атаки противника, пытавшегося вбить клин в нашей обороне. До самого вечера продолжался бой, и Зина только успевала подавать снаряды осколочные против пехоты, бронебойные против танков. Артиллеристы удержали позиции. В том бою Зинаида Матушовене была ранена. За участие в Орловско-Курской битве обе девушки были награждены медалями «За отвагу».

— Однажды артиллерийский полк переправлялся через какую-то речку,— рассказывает генерал-майор Петронис — Она была не очень глубокая, и солдаты, сняв штаны, перетаскивали вброд пушки. Смотрю, один солдат тащит наравне со всеми, но штаны почему-то не снял, так в мокрых и идет. Спрашиваю у сержанта: «В чем дело, что за фэкусы?» А он: «Это ж женщина, товарищ командир».

Это были будни Зины и Дануте, и мужчины привыкли к тому, что они товарищи, такие же, как все, бойцы.

Когда в Балахне Дануте вручат и автомат, она поклялась, что войдет с ним в Литву, и, пока она была в госпитале, автомат никому не выдавали. В одну дождливую осень полк стоял во втором эшелоне, и Валис. зайдя в сарай, увидел, что автомат Станелене чуть проржавел; он приказал отобрать его и выдать взамен трофейный немецкий. Вечером пришел старшина и. помявшись, сказал, что Дануте проплакала весь день, не обедала, не ужинала. Утром Валис пошел во взвод. «Где Дануте?» «За печкой. Ревет. Товарищ лейтенант, верните ей автомат, она не виновата — часовой к оружию не подпускал».

Лейтенант сжалился. Автомат Дануте вернули.

А однажды она сотворила такое, что Валис даже растерялся. Его послали в разведку на рекогносцировку местности, и тут обнаружилось, что его маскхалат пропал. Он ушел в чужом, а про себя решил, что дела этого так не оставит. Утром выстроил взвод и увидел: все солдаты в белоснежных новых подворотничках. «Твоя работа, Станелене?» И услышал в ответ: «Ну и что? Вы себе новый маскхалат все равно найдете, а ребятам так лучше». И Валис тогда подумал, что она по-своему права. В бою очень важно чувствовать надежный тыл, у него для этого был ординарец, а у них — только локоть соседа. Расчет, где служила Дануте, был у него самый надежный.

Летом 44-го года 16-я Литовская дивизия вступила в Белоруссию. В бою при деревне Родные Витебской области Дануте Стане-лене пулеметным огнем поддерживала наступление стрелковых частей и была награждена орденом Славы Третьей степени. Не успев вступить в комсомол перед войной.

она стала комсомолкой в 42-м году, а теперь, в 44-м, ее приняли в партию. «Хочу бороться с фашистами коммунисткой. Готова. если нужно, умереть за Родину»,— написала она в заявлении. Разве знала тогда она, девушка с двумя классами образования, что пройдет шесть лет, и она станет секретарем Тельшяйского райкома партии, будет ездить по селам, создавая первые в республике колхозы. И уж тем более не знала она, что через полтора года после победы ее вызовет секретарь ЦК КП Литвы А. Снечкус, обнимет за плечи, посадит на стул в своем кабинете и скажет: «Доченька, Дануте, я должен сообщить тебе... Постарайся быть мужественной, какой ты была на фронте...» И, поняв, что случилось что- то ужасное, она только попросит: «Говорите скорей». И тогда он тихо скажет: «Дануте, в канун Нового года буржуазные националисты зверски убили всю твою семью... Всех, кого застали дома,— отца, братьев, сестру, мачеху».

И она будет стараться, сумеет быть твердой, когда похоронит их и когда придет в растерзанный свой дом и поймет, что нужно начинать жить сначала. Ей будет тогда 25 лет...

А пока война продолжалась. Были не только бои. Полк стоял в обороне, дороги размыло, и с самолета им сбрасывали сухари и сахар, они варили из него конфеты — конфеты получались вкусные, но только половину котелков они сожгли. Однажды раздобыли селедку с картошкой, устроили пир, потом начался жаркий бой, пить хотелось ужасно, у кого была рядом лужа, пили из лужи, остальные копали поглубже песок и отжимали его, чтобы выдавить хоть каплю воды.. А когда подморозило и выпал первый снег, пулеметы поставили на лыжи, и везти их стало легче. Иногда, забравшись на ствол, расчет с гиканьем и свистом лихо скатывался на «максиме» с горки.

В 1944 году за участие в освобождении Полоцка Дануте Станелене была награждена орденом Славы Второй степени.

— Война для меня была работой, тяжелой работой, к которой, в конце концов, привыкаешь, как к любой работе. Сейчас это может показаться странным — я никогда и мечтать не смела о том времени, когда кончится война. Иногда только думала: хоть бы она на один день остановилась, чтобы нам патронов еще успели сделать.

Редактор женского литовского журнала «Тарибине мотерис» Беруте Борейшене вскоре после войны работала учительницей в сельской школе. Жить было негде, и об этом, разумеется, знала секретарь РК партии Дануте Станелене. Она сама разы-скала для учительницы комнату, поехала туда и позвала Беруте. Потом они вместе пили чай, и Беруте попросила: «Расскажите о войне»

— Не спрашивай об этом. Нелегко мне вспоминать... Давай лучше поговорим о том, как воспитывать детей,— о главном нашем женском деле.

Пройдет еще несколько лет, Дануте окончит партийную школу, станет депутатом Верховного Совета СССР. За участие в хозяйственном и культурном строительстве ее наградят орденом Трудового Красного Знамени, и это будет не последняя ее награда...

Осенью 44-го года продолжалось освобождение Литвы. Наши войска форсировали реку Дубису, освобождая Жемайтию. Зинаида Матушовене за эти бои была награждена второй боевой медалью. Литовские соединения перешли границу бывшего Клайпедского края. Артиллерийский полк шел лесными тропами, тяжелые противотанковые орудия везли на подводах. До конца войны оставалось чуть больше полугода.

12 октября полк подошел к перекрестку шоссе и железной дороги в Шилутском районе около деревни Усенай. Пробив оборону фашистов, перерезали путь на Клайпеду и прижали немцев к Неману. Чтобы вернуть важный стратегический пункт, гитлеровцы стягивают сюда силы, перебрасывают танковую дивизию «Герман Геринг», из курсантов летной школы формируют штурмовые роты.

Расчет сержанта Терентьева стоял у шоссе. Всю ночь моросил холодный осенний дождь. Они ждали танков. Утро наступило неожиданно солнечное, яркое и оглушило тишиной. В 12.30 с трех сторон ударила вражеская артиллерия, двинулись танки и бронетранспортеры, стреляя из всех орудий. Основной удар немецкого прорыва пришелся на 1-й батальон. Не ожидая команды, Зина заряжала орудие, сложив заранее снаряды так, чтобы удобно было брать. Они подбили два танка. Ранило наводчика, Зина встала на его место. Танки приближались теперь уже с двух сторон. Развернув орудийный ствол, они продолжали стрелять. ...И опять, в который раз, проваливался в полузабытье раненый сержант Терентьев. Тогда Зина оставалась одна. Ее орудие не прекращало боя...

— Бой за шоссе продолжался четыре дня,— вспоминал генерал-майор Петронис — Что мы увидели потом, трудно передать. Из пяти батарей полностью погибли три. Расчеты не откатывали орудия назад, люди погибали вместе с пушкой. Расчет Терентьева подбил два танка. Третий раздавил людей, прошел метров двадцать, загорелся и встал. Больше танки не прошли. Сержанту Григорию Терентьеву посмертно присвоено звание Героя Советского Союза. В том бою погибла Зинаида Матушовене.

За несколько дней до этого, на сопке между болотами к юго-западу от Шяуляя, восемь часов вела бой пулеметчица Дануте Станелене, удерживая высоту. Она отбила 13 вражеских атак. Ее представили к ордену Славы I степени.

Узнав, что погибла девушка-артиллеристка, капитан Валис пошел к командиру полка и попросил перевести Станелене из пулеметной роты: «Мы уже освобождаем Литву. Давайте хоть Дануте сохраним». Ее слезы и просьбы оставить в роте были бесполезны. Приказом командира она была переведена на пункт сбора донесений. Шла весна 45-го.

Ученики средней школы № 2 города Ионавы приступили к розыску сведений, которые помогут восстановить жизненный путь Зинаиды Матушовене...

У Дануте Юргевны Маркаускене много забот. Двое взрослых детей, пятеро внуков — накормить, постирать, присмотреть; огород за городом есть... Она делает все это с радостью. Ведь это естественные, мирные заботы. Как у всех бабушек.