Творческая личность из США

В центре Филадельфии, на Уолнат-стрит, которая по-русски называлась бы Ореховой улицей, непросто отыскать непримечательный подъезд между магазинами и кафе. Вывески нет, только скромный плакатик, наклеенный на дверное стекло: «Американский поэтический центр». Войдем в эту дверь, поднимемся на второй этаж. Просторная комната с фотографиями и афишами по стенам, ворох журналов на длинном столе. Их не найти в киосках, они малотиражны и знакомы только настоящим любителям поэзии.

Душа этого центра, его организатор, нерв всей его деятельности — Маргрет Баринжер. Это человек, преданный поэзии беспредельно и поистине бескорыстно. В американских условиях поэт не профессия, только призвание. Даже поэты, которых считают живыми классиками, вынуждены где-то преподавать, работать в издательствах, словом, искать службу, посвящая творчеству только свободные часы. Для поэзии, кажется, создан режим наибольшего не благоприятствования, а все же она живет, удивляя богатством талантов и смелостью. Трудно даже перечислить, чем занимается возглавляемый Маргрет центр. Регулярные вечера, на которых выступают крупнейшие американские поэты. Фестивали поэзии с участием мастеров стиха из самых разных стран, в том числе и советских. Объединение всех пишущих и просто ценящих стихи, своего рода поэтический клуб. Конкурсы среди школьников на лучшее стихотворение, открытые уроки, на которых учат тайнам поэтического слова.

Не счесть поэтов, любящих себя в поэзии, и куда меньше любящих поэзию в себе. Из этой немногочисленной когорты Маргрет Баринжер. У нее свой взгляд на мир, свое понимание сущности поэзии и своя литературная школа — прежде всего Овидий, певец метаморфоз, с необыкновенной чуткостью улавливающий бесконечную изменчивость самых обыденных явлений и вещей. Патетика, публицистический напор — все это далеко Маргрет Баринжер, а можно было бы упрекнуть ее и в камерности, но перед нами возникает лирический дневник, в котором по-своему запечатлены и время, и человеческая судьба.

ЛУННЫЕ ТЕНИ

• Я с тобою пройду сквозь лунные тени,
• я по пляжу пройду,
• меж разломанных глыб,
• проплыву среди волн океана меж нас,
• удивляясь тому, как близки берега.
• Ты быстрей поплывешь, ты упорнее...
• Твои плечи и шея твоя
• лунным светом объяты,
• я вижу, как работают руки,
• колени и локти
• в молекулах черных, тягучих,
• разделивших все тяжести судеб
• земных...
• Я склоняюсь над солью твоей,
• над лицом,
• я пытаюсь узнать тебя снова и снова,
• но плывешь ты быстрее, упорнее...
• Промокну полотенцем печаль
• в уголках твоих глаз.

ГОСТИНИЧНЫЕ НОМЕРА

• Когда ушла я от тебя,
• жила одна в отеле.
• Теперь отель тот сносят...
• Вчера я проезжала мимо дома,
• где ночь я провела с другим.
• Мелькнули комнаты пустые, усмехаясь
• беззубою улыбкой клоуна
• перед канатом своей жизни...
• И я подумала: мужчины,
• этаж за этажом мужчины,
• вымещающие свою опустошенность
• на бесконечных,
• разочарованных женщинах
• в развалинах комнат,
• синтетикой где пахнет и сигарами,
• легко ли в мире нашем им?
• И я подумала, всю душу
• я отдала тебе,
• но кто мог знать тогда,
• в те годы первые,
• что постигала я потом так долго
• и что мне в миг сказал
• возлюбленный мой новый —
• во мне есть сила женская,
• которая страшит мужчин.
• Сегодня я устала, я не могу
• дождаться,
• когда отели полностью снесут.

НАБЛЮДАЯ МУЖЧИН

• В саду, за домом,
• мужчины сажают деревья.
• Наблюдаю их летним утром,
• когда дымка лежит лениво
• и медленно падают капли,
• как медленно дышит спящий...
• И медленно я вспоминаю,
• как тихо меж нами рождалось
• доверие и вспыхивала вера,
• кристаллизовалось прошлое,
• обретая четкие грани
• там теперь была любовь,
• форма обрела содержание,
• то, чего не было
• до нашей с тобой встречи.
• И все, от корней деревьев
• до зеленой дрожащей листвы,
• обрело на земле свое место,
• пока вдруг не заметила я,
• что нить, связавшая нас,
• оборвется вот-вот...
• Отвернувшись, мы спали, наши сны
• расходились все чаще и чаще,
• и за домом уж сада не стало...
• Наблюдаю мужчин.
• Они сажают деревья порознь,
• как будто рассыпались стручки
• молочая, семена разбросав,
• как угодно стихии,
• и не сад видит глаз,
• а пустое пространство,
• там, где ходят в молчанья мужчины,
• медленные маятники жизни,
• а лица их не видны
• в перепаханном поле пустом
• за дымкой уже — мороза...
• В газетах на столе все пишут о войне.

СНЕЖНЫЕ ЯБЛОКИ

• Здесь мы прошли тому назад неделю,
• но снег занес знакомые следы,
• он спрятал знание о нас
• тысячелетней давности,
• запечатлел гораздо больше,
• чем знаем сами о себе,
• мы стали фактом прошлого,
• принадлежим горам над нами...
• А дальше там, на перевале,
• где снег уже не снег,
• а только облако, а только звук
• воздушного пространства,
• мы поняли, что ничего понять
• мы о себе не можем
• без романтических идей, поверив в то,
• что снег есть только снег, что страх есть
• только страх...
• Как будто оправдались подозрения,
• что все скрывает снег.
• Но если остановимся, послушаем
• качанье сосен, поймем,
• что смысл бесконечен,
• вернется все пережитое,
• и близостью дыханья обожжет,
• и воссияет в небе огненное облако,
• и слово воссияет вместе с ним.
• Мы жаждем снега и, чем острее
• эта жажда, молитва четче, эхо отражений
• в гигантском сводчатом соборе неба,
• где звезды виснут
• на тенях ветвей...
• Чем больше в своей жизни мы открыты,
• чем меньше разрушаем прошлое свое,
• тем больше в нас самих душа встает,
• кристаллы снега языками перевиты
• и в птичье пенье с хрустом перелиты,
• и снежных яблок прорастают семена,
• твердя, что жизнь не есть подобье сна!